Более 2,500 ученых уже покинули Россию после начала войны: “Это катастрофа”, говорят эксперты.

Не менее 2500 ученых уехали их России после 24 февраля 2022 года, сообщает онлайн издание “Новая газета Европа” на основе анализа данных.

Обмен опытом и международные связи всегда были важны для любой науки. Однако сейчас в России ситуация другая - многие уезжают навсегда. Прежде всего, как отмечают эксперты, колоссальная утечка мозгов происходит по причине все большей изоляции России и тотального преследования инакомыслия. 

The Barents Observer созвонился с двумя учеными, чтобы спросить о том, почему они покинули Россию после 24 февраля 2022 года. 

Владимир Марахонов, российский физик, кандидат физ.-мат. наук, в 1980-х - 1990-х работал исследователем в Физико-Техническом институте им. А.Ф. Иоффе при Российской Академии наук. Сейчас он является независимым экспертом в области ядерного вооружения. В интервью The Barents Observer Владимир рассказал, почему уехал из России в Финляндию в сентябре 2022 года. 

Владимир, почему Вы лично уехали из России? 

ADVERTISEMENT

Владимир Марахонов: Когда мы  обсуждали  ситуацию, возникшую после февраля 2022 г с коллегами,  мы  сходились в том, что происходит катастрофа, сумасшествие, которое опасно для самой России и окружающего мира.

И невозможно молчать о том, что сейчас в России происходит. А ты вынужден заткнуться и сидеть. Либо высказываться предельно осторожно. Потому, что тебя под белые руки заберут и отправят в тюрьму… Объявят предателем со всеми вытекающими уголовными и другими последствиями.

Кто, по-вашему, сейчас в основном уезжает из России?

Владимир Марахонов: Беда в том, что уезжают прежде всего умные люди. В России, к сожалению, сейчас развита традиция, когда на руководящие должности ставятся не самые умные,  но смотрящие в рот начальству.  Не всегда чистые на руку, но готовые делать все, что от них потребуют.  А когда начальник, грубо говоря, вороватый и непрофессиональный, он и под себя подбирает вороватых и непрофессиональных людей. В науке идет такой же процесс.

И профессионалы оказываются вне игры. Их не продвигают и им противно работать в такой обстановке. Они начинают искать себе другое место и часто это место оказывается за границей. 

На Ваш взгляд, цифра в 2,500 реальная? 

Владимир Марахонов: Я думаю, что количество уехавших может быть больше, но это трудно посчитать точно. Вы никогда не знаете навсегда ли уехал тот или иной человек. 

В 1990-х уезжало много ученых из-за того, что практически перестали платить. У меня в лаборатории в конце 80-х - начале 1990-х половина сотрудников уехали на Запад.

Сейчас в России в науке платят больше, но при этом в России, например, нарастает количество дел о госизмене. И прежде всего против ученых, которые занимались международным сотрудничеством. И даже с Китаем. Получается, что делается все возможное, чтобы Россия скатывалась в зависимость от Китая по науке и по импорту научного оборудования, но при этом в России арестовывают ученых за то, что они читают лекции в Харбине. (Например, дело Дмитрия Колкера).

И даже если есть хорошая зарплата, ученые видят, что неизвестно, что будет завтра. Ну и многие чувствуют себя некомфортно, не имея возможности говорить, что думают.  Они предпочтут собрать вещи и убраться, если есть такая возможность.

BO: Власти страны периодически заявляют, что санкции не страшны, что самостоятельно справятся…. 

Владимир Марахонов: Сказать можно много чего. Сложнее сделать.  Сейчас невозможна организация эффективной научной работы силами только одной страны. Хотя бы потому, что  экспериментальная наука, например,  ядерная физика - это очень капиталоемкое занятие.

Большой адронный коллайдер на границе Швейцарии и Франции, например, одна страна построить не сможет. Денег не хватит. Поэтому ученые и научные организации разных стран и взаимодействуют друг с другом. 

Также когда ты делаешь какое-то исследование, его должны оценивать большое количество коллег. Если же нет взаимного рецензирования, то происходит закукливание, которое приводит к резкому снижению уровня разработок. А у нас сейчас обрубаются связи с международными научными журналами.

Пример кооперации России с западной наукой, например, был в “Сколково” - по сути, совместный проект с Массачусетским технологическим институтом. Один из серьезнейших американских университетов. Пошли санкции, все развалилось. Все это катастрофа для российской науки. 

The Barents Observer также пообщался на условиях анонимности с 35-летней доцентом по истории в одном из ВУЗов Норвегии. Из России, где она работала в одном из ведущих либеральных университетов России, она уехала в ноябре 2022 года. 

BO: Почему Вы уехали из России?

Мне стало страшно. Я была в тотальном шоке, когда Россия бомбила Киев первый раз.

Также я увидела, что после войны, как карточный домик, схлопывался мой привычный академичский мир. После войны резко стали отменяться все проекты совместные с зарубежными организациями или ВУЗами. После 24 февраля 2022 года мы почти каждый день получали сообщения, что то или иное сотрудничество приостановлено.

В то время как международная кооперация для науки необходима. Наука не может развиваться в изоляции. Даже в годы холодной войны было много научных контактов сквозь “железный занаваес”. 

Я уехала, потому что мне хочется сохранить свою голову, свое развитие. Развитие возможно только в условиях разговора. В России я не могу разговаривать, мне надо постоянно контролировать то, что говорю, постоянная самоцензура. Если я захочу, например, вдруг в России изучать историю квир-движения, то я понимаю, что это грозит статьей или тюрьмой. Так работать психологически тяжело и нечестно.

Помню момент, когда увидела у нас в университете студента в сапогах военных с нашивками с буквой Z (символ поддержки вторжения России в Украину). Я была в шоке и поняла, что надо уезжать как можно скорее. 

BO: Цифра в 2,500 на Ваш взгляд реальная? 

Да, уехало много. В моем бывшем ВУЗе в России после войны закрылись целые научные центры. Человек 30 из этих центров теперь тоже все за границей. Для большинства это временная позиция,

найти  постоянную работу за границей тоже нелегко сейчас. Но возвращаться им некуда.

Это вот одно из страшных последствий для России.