Министерская сессия Арктического совета – взгляд из России

Все восемь арктических государств (Дания/Гренландия, Исландия, Канада, Норвегия, Россия, Соединённые Штаты, Финляндия, Швеция) пришлют министров иностранных дел на министерскую сессию Арктического совета, на которой будут подведены итоги последних двух лет и состоится официальная передача председательских полномочий.

• Но на что нам обратить особое внимание, когда северные политики, дипломаты и лидеры коренных народов соберутся в Фербенксе?
• Как можно оценить председательство США к завершению его периода?
• И как приоритеты Финляндии повлияют на форум в следующие два года?

В преддверии министерской сессии в «Eye on the Arctic» узнали мнение ряда экспертов со всего Севера, чего нам следует ожидать в Фербенксе, а также в дальнейшем – от Арктического совета.   

Сегодня мы публикуем разговор с Андреем Загорским, заведующим отделом разоружения и урегулирования конфликтов Центра международной безопасности ИМЭМО РАН.

Eye on the Arctic: Какую оценку вы бы поставили американскому председательству и почему?

Андрей Загорский: Положительным моментом было то, что США эффективно ограждали Арктический совет от глобальной турбулентности и сделали большой вклад в вывод форума на новый уровень.

Отрицательный момент – что изначальные надежды, что со стороны США, что со стороны других стран Арктики, оправдались не полностью. В частности, когда мы готовились к новому председательству с нашими партнёрами в США, у нас сохранялась надежда, что это придаст новый импульс общему сотрудничеству между Россией и США. Но обстоятельства этому помешали.

ADVERTISEMENT

В последний период североамериканского председательства в Арктическом совете (2013-2015 – Канада, 2015-2017 – США) часто обсуждался вопрос, не будут ли политические трения с Россией перенесены в работу совета. Учитывая, что у Финляндии с Россией уникальные отношения и географическое положение, как, по вашему мнению, изменится эта линия? И изменится ли?

Я считаю, что США эффективно ограждали работу Арктического совета от разногласий, имеющихся между Россией и США где бы то ни было. Арктический совет достиг большого прогресса, и в то же время прогресс был достигнут на других платформах – например, в деле организации и развития Арктического форума береговой охраны и консультаций по вопросам международного рыбного промысла в Северном Ледовитом океана. Повестка Арктического совета была удивительно конструктивной, и мы увидим плоды этого в обязывающем соглашении по научному сотрудничеству в Арктике.

Финляндия, конечно же, давний и уникальный партнёр Российской Федерации. Финляндия тоже заинтересована в том, чтобы Арктика оставалась в стороне от нынешней конфронтации. И я уверен, что в период финского председательства это направление сохранится, хотя трудности с решениями в области охраны природы Арктики останутся.

Из-за чего природоохранные вопросы превращаются в проблему для арктического сообщества? 

В восьми странах Арктики применяется различное экологическое законодательство. Мы видели, как рядом драматических решений Канады и США, сделанных в конце прошлого года, был практически наложен запрет на шельфовые добычные лицензии. На последней арктической конференции, проходившей в России, речь президента Финляндии Саули Ниинистё была почти полностью посвящена изменению климата и его влиянию на Арктику. Россия уделяет внимание экологическим вопросам, но у неё более ограниченные возможности для работы с ними. В то же время, Россия делает более сильный акцент на освоении Арктики, чем другие арктические страны.

Арктический совет во многом помог сузить эти различия, но они по-прежнему создают затруднения.

Насколько верна конфликтная риторика применительно к России в Арктике?

Опасения милитаризации Арктики растут последние два года и на Западе, и в России. Но анализ показывает, что речь идёт не столько о милитаризации, сколько об обеспечении безопасности. Изучая официальные оценки во всех арктических странах, в том числе в самой России, что до украинского кризиса, что после, я нахожу лишь очень-очень скромные оценки конфликтного потенциала.

Причин для конфликта в Арктике нет. С юрисдикциями всё предельно ясно.

Россия – единственная страна, дислоцирующая мощные вооружённые силы, особенно на западе Арктики, на Кольском полуострове. На Северный флот приходится свыше половины потенциала российского ядерного подводного флота. Северный флот работает в других районах. Но только по очень простой причине – у других стран имеется лучший выход в океан, чем у России, и им не приходится держать свой флот на севере.

Но нам необходимо восстановить контакты между военными, чтобы избежать какой бы то ни было ошибочной трактовки военной активности с другой стороны. Это то, чего требуют военные и оборонные эксперты практически в каждой из арктических стран.

Последние недели российские бомбардировщики появляются в районе Аляски. Это совпадение, что это происходит в преддверии большого заседания в Фербенксе? Если нет, с чем бы вы это связали?

К сожалению, дурные привычки с холодной войны. Но это ещё зависит от того, как посмотреть, американцы тоже возобновили полёты стратегических бомбардировщиков, и уже давно.

Русские всегда строго следуют правилам, установленным с США. Но это игра на нервах и поэтому-то мы и должны заниматься вопросом обеспечения безопасности Арктики.

Главной угрозой Арктике в военном смысле является наш собственный страх. Если мы не разговаривает друг с другом, это порождает подозрения по обе стороны. Это может привести к инциденту с последующей эскалацией, и это, я думаю, единственное, что может навредить арктическому сотрудничеству. В прошлом году экспертный комитет Госдепартамента США открытым текстом потребовал, чтобы для Арктики было сделано исключение из запрета на сообщение между военным командованием разных стран, поскольку это может стать слишком опасно. Это предложение не прошло бы при Обаме, но в этом направлении нам надо двигаться.

Нам необходимо успокоиться.

Насколько приоритеты финского председательства стыкуются с нынешними российскими приоритетами в Арктике?

Финляндия, как и многие другие страны Арктики, проявляет активность в продвижении научного сотрудничества. И как и Норвегия, проявляет большую активность в продвижении сотрудничества в области образования. Финские и норвежские университеты принимают множество российских студентов и посылают своих студентов в другие арктические страны для поддержки и совершенствования арктических университетов. На сегодня это прекрасно работает.

Но я бы сказал, что почти исключительный фокус на экологических вопросах не совсем отвечает приоритетам российской стороны. Но при нынешних ценах на нефть любой шельфовый проект в Северном Ледовитом океане обречён на неудачу.

На что вы обратите особое внимание на министерской сессии Арктического совета?

Куда мы движемся по вопросу выбросов сажи? Где мы находимся в деле совместного введения полярного кодекса, вступившего в силу в этом году? Я уверен, какое-то продвижение в нужном направлении будет по обоим вопросам. 2015-й был трудным годом, и от Арктического совета не ждали особых результатов. Но когда я сравниваю результаты, о которых шла речь на заседании Арктического совета 2015 года в Канаде с тем, что прогнозировалось в Кируне (Швеция) в 2013 году, я поражаюсь том, какого прогресса мы достигли – даже по вопросам, изначально вызывавших большой скептицизм.

Но мы отмечаем прогресс на каждой министерской сессии, и это хорошо.

Интервью публикуется в сокращении.

На сайте Eye in the Arctic имеется аудиоверсия интервью Андрея Загорского (на английском языке).

Материал публикуется на Barents Observer’ в рамках партнёрства государственных и частных заполярных медийных организаций Eye on the Arctic