На борту российского траулера

«Это место рулевого, а здесь ходы добавляются», — рассказывает мне на мостике российского траулера «Янтарный» его капитан Алексей Региня. Огромное судно, построенное в 1980-х, возвышается в гавани арктического норвежского Киркенеса в окружении фьордов и скал.

Примерно в 8 километрах отсюда проходит граница с Россией.

Я на борту вместе с полицией Киркенеса, которая проводит плановую проверку документов во время смены экипажа.

ADVERTISEMENT

«У нас нет всего того, что норвежцы думают у нас есть», — с улыбкой говорит мне капитан. Он намекает на недавние сообщения в СМИ об обнаружении на российских рыболовных судах оборудования, способного использоваться в «шпионских целях».

 

«Как можно использовать рыболовное судно в целях разведки? — продолжает капитан Региня. — Тем более Киркенес находится рядом с Мурманском. Тут и очень много русских людей живет в Киркенесе. Можно использовать этих людей, которые живут в Киркенесе. Зачем использовать моряков? У меня команды не было, не поступало ниоткуда по поводу использования меня или чего-то докладывать».

 

По словам технолога «Янтарного» по имени Владимир, обвинения российских судов в шпионаже — это «абсурд»:

«Рыболовные суда не могут использоваться, потому что это частные рыболовные суда, и они никак не принадлежат государству. Мы просто ловим рыбу… Мы следим только за косяками рыбы».

 

 

«Янтарный» будет стоять в Киркенесе до середины июня в ожидании начала промысла скумбрии. Тогда, как пояснил капитан, судно отправится дальше в Северную Атлантику.

После российского вторжения в Украину Норвегия и Фарерские острова остаются единственными странами в Европе, которые разрешают заходы российских рыболовных судов.

Но напряжение растет. Есть ощущение, что двери для российского рыболовного флота закрываются.

В Киркенесе местная полиция недавно ужесточила доступ российских рыбаков в определенные районы. Аналогичные ограничения действуют и в соседнем портовом городе Ботсфьорд.

«Сегодняшняя ситуация с безопасностью в Европе повышает потребность в мерах по обеспечению безопасности и контроля со стороны норвежских властей. Сокращение зоны доступа станет одной из мер в этом контексте», — говорится в заявлении полиции Финнмарка.

 

Обстановка в Киркенесе накаляется

Я подхожу к толпе, собравшейся у красного кирпичного здания судоверфи «КИМЕК», единственной в Киркенесе. Здесь много людей в оранжевой спецодежде с логотипом предприятия.

«Куда нам деться, если «КИМЕКа» больше не будет?» — говорит мне пришедшая на собрание местная жительница Хейди. Ее муж Орьян работает в «КИМЕКе» много лет, и теперь они опасаются, что он может остаться без работы.

 

 

Норвежское правительство запретило ремонтировать российские суда в Норвегии. Для такой компании, как «КИМЕК», где российские суда обеспечивали 70% загрузки, это серьезная проблема.

«Любая война ужасна. В войне нет победителей, только проигравшие, — говорит мне генеральный директор «КИМЕК» Грегер Маннсверк после своего выступления у микрофона. — Но когда война в Украине закончится, мы с Россией по-прежнему будем соседями. В войне в Украине виноват не российский народ, а безумец в Кремле».

 

«Я здесь, чтобы показать правительству, что мы против закрытия портов для российских судов. Это погубит наше предприятие», — говорит мне сотрудник «КИМЕК» по имени Тор, когда толпа начинает медленно расходиться.

 

Мэр Киркенеса Лена Бергенг подчеркивает важность «КИМЕКа» для Киркенеса. Она показывает мне свою цепь градоначальника, висящую в стеклянном шкафу на стене. На позолоченной цепи есть изображения флагов трех стран-соседок — Норвегии, Финляндии и России.

«У нас в Киркенесе все еще есть предприятия, которые зависят от России, — рассказывает мне мэр. — Думаю, для муниципалитета важно, чтобы здесь по-прежнему могли швартоваться российские рыболовные суда».

«Мы должны закрыть для российских судов все порты»

Но для члена муниципального совета Бреде Сатера отношения с Россией выглядят такими же мрачными, как небо Киркенеса в день нашей майской встречи.

Когда мы идем вдоль причалов, в лицо нам бьют холодный ветер и снег.

«Мы должны закрыть для российских судов все порты, чтобы остановить поток денег в Россию», — говорит мне Бреде, когда мы подходим к российскому рыболовному судну.

 

«Рашков», — читает название судна Бреде. Он не только говорит по-русски — в Киркенесе трудно найти кого-то, кто внес бы больший вклад в российско-норвежское приграничное сотрудничество, чем Бреде. В качестве бизнесмена он ездил в Россию более 30 лет, побывав в том числе в Мурманске, Архангельске и Москве.

Но с началом войны его мнение о дружбе с Россией резко изменилось.

«Российский народ несет большую ответственность за происходящее. Это не Путин убивает людей в Украине. Это россияне. В этой войне участвует российский народ».

«Но многие россияне против…», — говорю я ему.

«Да, конечно, мы должны поддерживать россиян, которые противостоят режиму, — отвечает он, — это наши друзья. Это люди, которых мы должны поддерживать».

Бреде вспоминает свою поездку в Москву в 1992 году.

«В магазинах ничего не было. Ресторанов не было. Все было серое. Но люди были свободны, все открывалось. Тогда было интересно приезжать в Россию. Люди были открыты, хотели контакта, их интересовал Запад. Но сейчас все изменилось».

Но как Киркенес справится, когда его экономика так сильно зависит от рыбной промышленности?

«Правительство должно помочь здесь местному сообществу», — говорит мне Бреде.

Визит из Осло

Когда ситуация вокруг будущего «КИМЕКа» начала накаляться, из Осло в Киркенес срочно приехал министр торговли и промышленности Ян Кристиан Вестре, чтобы поговорить с обеспокоенными работниками предприятия.

«Конечно, это ужасная ситуация, — сказал мне министр, стоя на главной площади Киркенеса, где указатели улиц дублируются на русском языке. — Мы мирно жили с нашими друзьями по ту сторону границы более тысячи лет. Но сейчас мы, к сожалению, не видим конца войне. Мы не знаем, когда обычные времена вернутся снова. Мы не можем и не позволим России победить в этой войне. Мы на 100% привержены санкциям».

Сразу после встречи министр пообещал найти решение в Осло.

 

Тем временем на «Янтарном» полиция завершает проверку паспортов.

«Сейчас нам стало намного сложнее работать из-за политической ситуации, — говорит мне рыбмастер «Янтарного» Владимир. — Я не понимаю всех этих санкций. Они затрагивают только простых рабочих».

При этом Владимир говорит мне, что поддерживает своего президента и настаивает на том, что происходящее в Украине — не война, а «спецоперация». Но сейчас в России за употребление слова «война» и за критику власти или российской армии уголовное дело может быть возбуждено против кого угодно. Вот почему сейчас интервью с россиянами иногда для меня загадка — никогда не знаешь, почему люди настаивают на одном или другом, и что они думают на самом деле.

Капитан Региня предпочитает держаться подальше от политики:

«Рыболовный флот не несет ответственности за дела политические… Мы не участвуем в этих процедурах. Работали всегда (в Норвегии), заходили, проблем никаких не было. Хотелось бы, чтобы это продолжалось», — говорит он мне.

 

Судно застряло в Тромсё

Из Финнмарка я еду на запад в Тромсё — арктическую столицу Норвегии. Когда я в центре города подхожу к памятнику полярным китобоям, над горами сияет незаходящее солнце. 

Это произведение искусства подчеркивает, что рыбная промышленность традиционно является в городе одной из основных.

Я знакомлюсь с Даниэлем Нюхагеном — он возглавляет верфь «Тромсё Меканиске». Он поясняет, что многие российские суда, ведущие промысел в Арктике, были построены в Норвегии. Поэтому часто их приходится ремонтировать норвежским механикам. Но теперь из-за санкций, введенных правительством Норвегии после российского вторжения в Украину, они больше не могут этого делать.

 

 

Из-за санкций одно из российских судов сейчас застряло на его верфи.

«В море у судна практически отказал главный двигатель. Когда они дошли сюда, мы начали разбирать главный двигатель, — рассказал Даниэль. — Если бы коммуникация между властями и нашей отраслью была лучше, мы бы, конечно, не начали демонтаж главного двигателя. С 12 мая мы знаем, что нам не разрешено это делать. Поэтому нам пришлось остановить работы посреди ремонта главного двигателя».

Несмотря на все это, Даниель с уважением относится к решению государства:

«Конечно, я понимаю, что санкции были введены из-за войны, которую ведет Россия. И мы, конечно, должны соблюдать правила и санкции».

Неопределенность остается

Здесь, на Крайнем Севере, становится все более заметно, как последствия войны в Украине ощущаются вдали от полей сражений. В разговорах и с россиянами, и с норвежцами, у меня возникло ощущение, что будущее явно неопределенно. Но большинство из тех, с кем я поговорила, уверены в одном: они хотят, чтобы война закончилась как можно скорее.