“Жизнь обычных людей страдает из-за политики”

“Саамские дружеские связи и жизнь простых людей страдают из-за политики. Нельзя сказать, что у нас разный менталитет, и списать недостаток сотрудничества на менталитет и непонимание друг друга. Мы саамы. Мы одинаковы”, говорит главный редактор «Ловозерской правды» Валерий Ткачёв.  

Он помнит то время, когда у кольских саамов была своя радиостанция, появившаяся как результат сотрудничества людей из четырёх разных стран.

“Мы построили её вместе. Мы все сидели в студии друг рядом с другом – из NRK (Норвегия), Yle (Финляндия) и Шведского Радио”, – улыбается он немного грустно.

Воспоминания – о лучших временах.

Валерий берёт последний номер газеты и показывает, что от студии мало что осталось. Самой студии я не видела, но Валерий показывает мне фотографии, которые он сделал сам:

“Лично мне, поскольку я там работал и помню то время, невероятно больно видеть, что сегодня студия полностью уничтожена”.

 

ADVERTISEMENT

“Прежних личных контактов через границы уже нет”, рассказывает он.

“Сотрудничество совершенно встало. Сюда никто не приходит, не похоже, что бы был хоть какой-то интерес. Норвежское правительство, конечно, не финансирует простые контакты между обычными людьми”.

Почему так произошло, как вы так считаете?

“Не знаю, но думаю, потому что они против России”, – отвечает редактор, добавляя, что и между журналистами прекратились всякие контакты.

“В организации саамских журналистов стало тихо, в «Баренц Пресс» тоже, там ничего не происходит, насколько я понимаю”.

Над головами

От Мурманска до Ловозера 180 км на юго-восток, а если выбрать дорогу поухабистей, то 140. Здесь находится аэродром, с которого отправляются вертолётные рыболовные туры по Кольскому полуострову, основу клиентуры которых составляют обеспеченные москвичи.

Население села находится в пределах 2800 человек. В их числе 920 – саамы, безработица в среде которых, как сообщается, составляет от 35 до 50 процентов. Ежемесячных двух сотен крон хватает ненадолго, но в алкоголе себе многие не отказывают. Гуманитарной работы здесь нет и следа, если не считать, что люди сами помогают друг другу.

“Путин живёт как царь, а народ голодает”, – отмечает один местный житель.  

Остро стоит проблема алкоголизма, а кроме того, для многих было тяжело отказаться от жизни в тундре и переселиться в многоэтажные дома. Больница в селе закрылась, осталась только поликлиника, закрылось Кольское саамское радио. Сообщается, что имеются проблемы с соблюдением гражданских прав – к примеру, нет прямых выборов председателя.  

По мнению Геннадия Лукина, Баренцево сотрудничество пролетает высоко в небе над Ловозером и существует где-то в верхах.

“Раньше саамы жили вместе, без границ”, – напоминает он.

“Границы появились потом. В 1989 году стало чуть получше, и благодаря Баренцсекретариату и Саамскому совету появилась возможность проводить совместные саамские проекты”, – рассказывает он, подчёркивая, что очень благодарен сотрудничеству с коммуной Карашьок, в рамках которого он, как и множество других, прошёл курс северосаамского языка.

“ В 90-х был активный обмен между Карашьоком и Ловозером, отличное было время, которое я вспоминаю с благодарностью. Другие открываются перспективы, другое понимание, когда можно сделать выбор в пользу своего собственного языка” – подчёркивает он.

“В районе Ловозера, отмечает он, имеется большая потребность в изучении кильдинского саамского – сочетании с культурой, оленеводством и развитием саамского общества. Но вместо ожидаемого облегчения сотрудничать стало тяжелее. Мурманский Баренцсекретариат не оказывает помощи в поиске партнёров или информации. Похоже, что преуспеть в этом могут только некие «элитные» саамы, знающие систему. Кроме того, далеко не каждый может найти информацию в Интернете.  Раньше пробиваться в системе было легче, а сейчас всё выглядит так, будто пути закрыты.

Кроме того, трудно найти информацию, каким образом распределяются средства, предоставляемые в самой России, рассказывает Лукин, призывая к демократизации и открытости”.

Сам Геннадий мечтал заниматься оленеводством, но мать отсоветовала ему, считая, что это слишком тяжёлая работа. Сейчас он хотел бы, чтобы дети в Ловозере изучали ведение бизнеса.

“Чтобы у них было желание работать в бизнесе. Олени в тундре, дети здесь. В тундру они могут выбраться только летом”.

Лукин рассказывает, как в советский период исчезла саамская лексика, терминология, касающаяся оленеводства.

“А сейчас, боюсь, культура умирает”, – говорит он.

Cотрудничества стало меньше 

В 1990-х, рассказывает Сергей Филипченко, у него была уверенность, что на севере сотрудничество через границы будет развиваться, но в реальности сейчас делается гораздо меньше.

“Тогда приезжали туристы, деятели культуры, делегации. Проводились концерты и спортивные соревнования. Мы были уверены, что это будет только развиваться. Сегодня мы видим, какой ущерб бывает от того, что правительства не находят контакта друг с другом”.

Как вы думаете, санкции навредили сотрудничеству?

“Да. Было бы лучше, если бы Норвегия вела себя независимо. Тогда дружба была бы крепче и лучше. Но поскольку этого нет, возможностей стало меньше. Когда люди встречаются, тогда и появляется возможность развивать идеи сообща”.

Филипченко говорит об раскручивающейся спирали негатива – закрылось радио, закрылась больница, урезали политические права. Речь идёт, например, о выборах депутатов и председателя.  

Мария Медведева издала книгу о саамских детских играх, а сейчас работает над рукописью книги по кильдинскому саамскому йойку.

“Очень трудно найти партнёра на норвежской стороне, а это необходимо, чтобы обратиться за поддержкой. Я чувствую, наш голос не слышат”.

Что нужно сделать, чтобы голоса были услышаны?

“Нужно просто продолжать работать, нужно держаться вместе, но когда никто не платит, никто и петь не будет”.

Активность на нуле 

“Очень жаль, что с Кольским саамским радио случилось то, что случилось”, – говорит бывший директор «NRK Sápmi» Нильс Юхан Хеатта.

Работа над проектом началась в 1990-х, а причиной послужило намерение ГТРК «Мурман» прекратить кабельное вещание на саамском из-за нехватки средств.

“Мы, руководители саамского вещания NRK, SVT и Yle, подготовили проект с привлечением финансирования со стороны ЕС, Интеррега, Совета министров северных стран, МИД Норвегии и Баренцсекретариата, но ничего бы не вышло, если бы не позитивное отношение и помощь со стороны тогдашнего директора ГТРК Дмитрия Передерия”, – рассказывает Нильс Юхан Хеатта.  

Требовалось многое сделать для технического оборудования радиостанции, а также получить лицензию на вещание.

“Это было очень-очень трудно. У нас не было никакой экономической или политической поддержки со стороны России”.  

Планировалось вещать постоянно 

Радиостанция официально открылась в 2005 году, в планах было вещание на постоянной основе. После множества попыток стало ясно, что продлить финансирование с норвежской стороны будет невозможно.

Дальнейшее ведение проекта требовало слишком больших трудозатрат и создавало большую экономическую нагрузку.  

“Для поддержки проекта необходимо отдельное финансирование, было решено установить временные рамки, в которых можно было возложить затраты на лицензию на норвежскую, шведскую и финскую стороны. Мы выработали решение, согласно которому радиостанция должна была производить контент, получать за это плату и благодаря такому источнику дохода финансировать своё содержание. Какое-то время это работало, но поддерживать производство становилось всё труднее, в итоге поступления сошли на нет. Всё обрушилось, и после 2010 года особых контактов не было. Мы посвятили много инициативы, времени и сил тому, чтобы проект работал, и было очень-очень жаль, что всё так закончилось. Лично я вложил много, и я думаю, что этот проект имел фантастически большое значение. Но всё кончилось тем, что они утратили собственное радиовещание на саамском, а мы перестали получать материалы из саамского сообщества Кольского полуострова”.

Основной проект обошёлся в 1.760.760 крон, из которых 65.000 предоставил Баренцсекретариат.

Потребность есть 

Оглядываясь назад, Хеатта заключает, что сделано было всё, что возможно.

“Стоял вопрос о том, чтобы подавать заявку ещё раз, но у нас было много других проблем”.

Потребность, тем временем, остаётся, тогда как технология претерпела изменения. Сегодня, возможно, будет не так трудно, контент можно производить с помощью доступных любому пользователю технологий. Но все, кто будет этим заниматься, должны, безусловно, получать оплату, чтобы хватало и на масло, а не только на хлеб.

Экс-директор «NRK Sápmi» понимает, почему в Ловозере говорят о затишье.

“Как мне кажется, в сотрудничестве уже нет той энергетики, что была вначале. Что-то, наверное, зависит и от энтузиастов, как это было в коммуне Карашьок, где активно выступали за сотрудничество с Ловозером. А ещё дело, вероятно, в том, что мир становится всё более эгоистичным. У нас нет времени ни на что, кроме нас самих, и сотрудничество и контакты переходят в другие руки. Когда в 1990-х и 2000-х открылись границы, это было что-то совершенно новое и многообещающее. Идеи возникали в плоскости контактов. Сейчас, похоже, эффект новизны пропал”.

Нильс Юхан не считает, что участники планов сотрудничества стали думать по-другому из-за политической напряжённости между Норвегией и Россией.  

“Но я думаю, что, возможно, саамское сообщество уделяет так много времени работе на более высоком уровне, что в итоге остаётся не так много времени и сил. Кроме того, ясно, что от российской забюрократизированности лучше не становилось. Это был просто ад, а то, что мы не получали ни политической, ни экономической поддержки, только осложняло нам жизнь. Это не касается Дмитрия Передерия. Он был всегда и во всём позитивен”.

 

дивлён критике

– Сотрудничество «от человека к человеку» потому так и называется, что трансграничные контакты создаются и развиваются самими людьми, – отвечают в Баренцсекретариате на критику, прозвучавшую из Ловозера.  

Глава Баренцсекретариата выразил удивление прозвучавшей критикой по поводу того, что в мурманском офисе Баренцсекретариата проблематично получить информацию, а также того, что не приходится рассчитывать на помощь в поиске партнёра по ту сторону границы, что необходимо для обращения за экономической поддержкой.

“Мурманская контора Баренцсекретариата ведёт широкую деятельность вовне. Насколько нам известно, она оказывает содействие в реализации большого числа проектов. О наших мурманских сотрудниках я могу сказать только хорошее, они с большой ответственностью и профессионализмом информируют о нашей деятельности и помогают искать партнёров. Если кто-то по каким-либо причинам остался недоволен контактами с мурманской конторой, он может обратиться в Киркенес, и мы вместе разберёмся, что стало причиной”, – комментирует Ларс Георг Фордал, глава Баренцсекретариата.

Важно, подчёркивает он, чтобы у людей не было нереалистичных ожиданий в отношении того, насколько активно будет Баренцсекретариат участвовать в проекте.

“Мы можем помочь с финансированием и выдвинуть предложения по выбору партнёров, но решающая роль принадлежит самим организациям, которые должны установить контакты с партнёрами, найти общую платформу для сотрудничества, не говоря уже о непосредственном воплощении проекта на практике. Мы стараемся, насколько это возможно, облегчить реализацию проектов, со всеми вопросами можно обращаться по адресу info@barents.no”.  

В Ловозере раздаётся много голосов о том, что в сотрудничестве «от человека к человеку» наступило затишье. Согласны ли с этим в Баренцсекретариате? Какие могут быть основания дл я этого?

“Очень жаль, если кто-то в Ловозере считает, что в сотрудничестве «от человека к человеку» наступило затишье. Можно, вероятно, сказать, что в этом районе проектов стало меньше. Для Баренцсекретариата активность по проектам в 2017 году оставалась на том же уровне, и фактически число проектов росло. Если проекты в районе Ловозера на спаде, дело только за тем, чтобы те, кто хочет развить какую-то деятельность, нашли себе норвежского партнёра и стали сотрудничать. Это же и называется сотрудничеством «от человека к человеку», поскольку люди должны сами устанавливать и развивать трансграничные контакты,» – отвечает Ларс Георг Фордал.

«Главная задача Баренцсекретариата состоит в том, чтобы обеспечить дорогу новым инициативам и чтобы больше и больше организаций и предприятий получали возможности, которые они могут реализовать. Поэтому мы сами зависим от того, чтоб в Ловозере и других местах Баренцрегиона проявили инициативу. Если кто-то хочет, чтобы Баренцсекретариат побывал в Ловозере или других местах, чтобы рассказать, какие возможности имеются, мы это обязательно сделаем.»