– Когда мы встречаемся, мы всегда чему-то учимся друг у друга

– Эти декоративные элементы я заказываю в Якутске, – рассказывает Анна Галкина. Она подходит к тянущимся вдоль стены полкам и показывает вышивку, охватывающую верх голенища сапога из оленьего меха и заостряющуюся спереди книзу.

– Традиционную вышивку, характерную для здешних мест, я делаю сама, – объясняет она.

У Анны Галкиной мастерская и магазин на окраине Ловозера. Через дорогу начинаются дачи с заготовками на зиму и течёт река Вирма.

Проезжает один автомобиль, другой, но по большей части доносится собачий лай. Тихий августовский день в деревне.

– Мы работаем втроём. Я саамка, ещё двое женщин – коми.

Маленький магазинчик, внутри – стол, в рабочее время письменный, в перерыв – обеденный.

ADVERTISEMENT

Три рабочих места бок о бок, всюду схемы, куски кожи, бисер, готовые украшения.

– Помещения здесь обходятся дорого, – объясняет Анна Горкина. С ними хочет работать ещё одна женщина, но всё упирается в недостаток места. – Раньше у нас было помещение в центре, семь лет, а сентябре будет год, как мы переехали сюда.

Сотрудничества было больше 

Анна рассказывает, что дуоджи (рукоделием) занималась «всегда» – с тех пор, как была ещё маленькой и училась у мамы и бабушки в тундре.

– И всё равно всегда можно научиться чему-то новому. Никогда не скажу, что «сама всё знаю». Я люблю учится и смотреть, как другие работают, обмениваться опытом и что-то обсуждать. Всегда можно взять для себя что-то интересное, и я всегда рада обмениваться мастерством, – говорит Анна Галкина.

Не успела я приехать в Ловозеро, как Анне надо уезжать. Следующим утром она отправляется в Норвегию на встречу саамских женщин, а затем – на фестиваль в Финляндию.

– Раньше я участвовала во множестве проектов сотрудничества, но уже три-четыре года приглашений не поступает фактически ни на один проект. Трудно сказать почему, но может быть, это связано с политической ситуацией между странами. Не знаю.

В Ловозере, отмечает Анна, мало что происходит. В селе есть гостиница на несколько комнат и кафе, которое работает только до трёх часов дня.

– И туристов сюда приезжает мало. Говорят, что в здешних краях много туристов из Азии, но их везут прямо в те места, где у людей бизнес. На деле много туристов здесь бывает во время летних Саамских игр. Время от времени я езжу по России – на съезды коренных народов или фестивали и тому подобное, если дорогу оплачивают организаторы, – рассказывает она, вспоминая при этом массу совместных проектов, в которых участвовала раньше. Проекты проходили, к примеру, в Тане, Вадсё, Хельсинки.

Требуется время 

– Иногда я думаю: богатым они не нужны, те всё равно везде ездят на машинах. А бедным нужны, но у них нет денег, – смеётся Анна с долей грусти, когда рассказывает о «бурках» или «пимах», которые также часто встречаются зимой в городах Восточного Финмарка.

Это практичная обувь для всех, убеждена она.

– Я бы не сказала, что они типично саамские, у тех загнутые вверх носки. Говорят, что они стоят дорого, но посмотрите сами, – говорит она и начинает писать на бумаге, сколько уходит на мех, выделку, подошвы.   

– На одну пару пим нужно три оленя, поскольку мех используется только с ног. Нужно заплатить за выделку, и подошвы тоже стоят очень дорого. Не так много у нас остаётся, когда начинаешь подсчитывать плату за час работы.

Пимы стоят от 15.000 до 17.000 рублей, то есть до 2200 норвежских крон.

– Поэтому теперь я работаю только на заказ. Слишком дорого обходится забивать пимами склад. На одну пару у меня уходит неделя, – рассказывает Анна, показывая магазин. Здесь выставлены красивые пимы с местным декором, с якутским декором, а также типичная сувенирная продукция – маленькие куклы, открытки, поделки из кожи и рога.

– Мы надеемся, что сотрудничество ещё возродится и придёт в норму, как было ещё несколько лет назад. Как говорится, путешествовать я просто обожаю. Мы всегда чему-то учимся друг у друга.