“Ставлю трек Меладзе и чувствую себя бунтарем”. Как индустрия развлечений переживает отмену популярных артистов

В начале февраля в публичное пространство попал обновленный список запрещенных в России артистов. По данным “Медузы”, список, к которому приложила руку администрация президента, рассылался среди продюсеров и промоутеров. В стоп-листе есть даже вполне лояльные власти артисты. Это эхо так называемой “голой вечеринки”, где звезды российского шоу-бизнеса фотографировались в откровенных нарядах и попали под поток критики со стороны патриотической общественности. В итоге — отмененные концерты, извинения на камеру и гастроли “в зоне СВО”.

Однако “отменять” артистов в России начали не вчера. Под первую волну запретов попали исполнители, высказавшиеся против войны. Несколько музыкантов были объявлены иностранными агентами и вылетели из радиоэфира. На “главном” рок-радио России — “Нашем радио” — теперь не услышишь песен Земфиры, Андрея Макаревича или Бориса Гребенщикова; несколько лет назад представить такое было невозможно.

“Порой есть ощущение, что вкусы ещё отчаяннее стремятся к упрощению. Многие треки —​ вторичный материал и однотипный. Но преподносится он широкой публике как самый передовой и качественный”, — говорит мурманский DJ с большим опытом работы клубах и ресторанах.

По словам специалиста (его имя не называется по соображениям безопасности), руководство заведения не давало ему установок, кого включать, а кого нет. Однако политические вводные дает сама публика.

“[В один из вечеров после начала войны] пришлось перестраховываться, потому что — цитата  — «В зале группа лиц попросила в связи с обстановкой не включать украинские группы и песни про войну». Была еще такая ситуация: включил блюзовую версию «Он был старше её», и девушка пригласила на танец своего мужчину. Когда он распознал голос Макаревича, вернулся за стол со словами «Это Макаревич, я под него танцевать не буду».

Весной 23-го молодые люди хотели заказать у меня «Вагнер» Вики Цыгановой и «Лето и арбалеты», подкрепляя запрос фразой «Ну СВО же». Один из них был на костылях, если я правильно тогда понял — вернулся с фронта.  И сейчас понимаю, что за минувшие пару лет почти никто не просил «Демобилизацию» или «Пора домой» «Сектора газа», тогда как в 2000-х эти песни звучали из каждого утюга

Кстати, после скандала с «Би-2» я продолжаю их ставить, и ещё ни разу никто не сказал чего-то подобного, как о Макаревиче. Бывает, что их заказывают. А летом, наверное, просили «Океан Ельзи»”.

ADVERTISEMENT

В Карелии, как говорят собеседники Barents Observer, публике вообще все равно, кого слушать.

“До меня доходили слухи, что на городских мероприятиях нельзя будет включать иностранную музыку. Я с таким не сталкивалась, на всех новогодних корпоративах звучали и Happy New year, и Jingle bells, — говорит организатор и ведущая мероприятий Светлана (имя изменено по просьбе героини). — Распространяются все эти списки запрещенных артистов, но никто не понимает, какое последует наказание за их нарушение. Валерий Меладзе (певец и продюсер, выступивший против войны в Украине. — Прим. Ред.) звучал лично у меня на всех больших корпоративах у разных организаций. Запрещен он, не запрещен… Все это заказывают, все под это танцуют”.

“На дискотеках люди находятся практически вне повестки. На небольших мероприятиях я слышу и песни отмененных музыкантов; на крупных дискотеках все ориентируются на вкусы публики, а они достаточно легкомысленны, — говорит организатор мероприятий Елена (имя изменено). — Возможно, что-то перестали петь в караоке, потому что есть риск отхватить пиз..лей от какого-нибудь Z-активиста”.

“Вы с ума сошли, это же враги!”

Страх “отхватить” (в широком смысле слова) включает самоцензуру, жалуются собеседники BO.

“ Мы у себя на планерке можем обсудить какую-то тему, но мы ее не вынесем на публику. Кроме того, сейчас много людей с разными взглядами, и разводить конфликты не хочется”, — объясняет Елена.

“Когда я ставлю трек Меладзе, это очень странно, но я чувствую себя бунтарем, — рассуждает Светлана. — Скажи мне о таком 30 лет назад, я бы посмеялась”.

“Вначале доходили слухи, что в каких-то заведениях принимали решение не включать песни против войны или о войне, чтобы никого не провоцировать. Но кто решил и действительно ли решил, не знаю”, — говорит DJ из Мурманска.

“Фильтровать контент” вынуждены и радийщики, утверждает музыкальный редактор одной из поп-радиостанций.

“Были несколько гневных сообщений от слушателей — “Какого черта ставите песни Макса Барских?!” — хотя мы не ставили, у нас их в принципе нет. Недавно просили включить что-то в стиле “Бумбокса” (украинская фанк-группа. — Прим. ред.), поскольку слушатель понимал, что сам “Бумбокс” в существующих условиях мы включить не сможем.

23 февраля 2022 года в эфире поставили песню “Добрый вечер, мы с Украины” группы PROBASS ∆ HARDI, все было нормально. Когда её же включили пару недель спустя, то раздалось несколько звонков: “Вы с ума сошли, это же враги!” Отношение поменялось за 14 дней.

А ещё теперь новости приходится читать на предмет музыкантов-иноагентов. У нас в ротации нет и не было песен Земфиры, Нойза, Монеточки, но если бы были, то мы бы были обязаны включать перед каждой песней джингл о том, что это произведение создано лицом, выполняющим функции иностранного агента — ну и далее по тексту всех этих плашек, которые сейчас себе все лепят. Причём длина этого джингла должна быть не меньше 15 секунд”.

Один из бывших работников радио в Карелии объясняет, что многие станции не хотят ни терять аудиторию, ни воевать с государством. Поэтому в эфире “Нашего радио” можно услышать песни выступающих против войны коллективов (“ДДТ”, “Сплин”, “Мумий Тролль”), но “иноагентов” пришлось вычистить — невзирая на их авторитет, влияние и популярность.

На “Русском радио” пошли еще дальше. Не только в ротации, но и на самом сайте радиокомпании в перечне артистов не найти Аллы Пугачевой, Веры Брежневой, Валерия Меладзе и многих других популярных аристов, высказавшихся против российского вторжения. Нет даже певицы Манижи, которая в 2021 году представляла Россию на “Евровидении” с песней «Russian Woman».

Участников “голой вечеринки”, впрочем, из эфира убирать не стали.

“Ну всё, конец, после этого точно за нами придут”

“Мы все здесь выживаем и подстраиваемся. Но если ты изначально не говорил о политике, то репрессии тебя как бы и не касаются, — объясняет организатор мероприятий Елена из Петрозаводска. — Есть возможность высказаться завуалированно. Мой принцип — не участвовать в определенного рода фестивалях и мероприятиях”.

Однако не участвовать там, где не хочется, получается далеко не у всех, объясняет актер-импровизатор из одного из северных регионов. 

“Работать тяжело. Темы ЛГБТ запретные, президент запретный, губернатор запретный. Было несколько выступлений, на которых присутствовали и депутаты, и чиновники, и какие-то непонятные люди, которые просили пошутить на неоднозначные темы — например, на тему власти.

Люди постоянно требуют шуточки про ЛГБТ, трансвеститов. Когда понимаем, что публика своя, то шутим на эти темы. Другой момент, когда в зале сидят сомнительные персонажи и тебя провоцируют: “А давайте про пи…ров, а!” Тогда мы говорим: “Давайте немножечко поосторожнее”.

Иногда на сцене с партнёрами переглядываемся: “Ну всё, конец, после этого точно за нами придут… В этот раз не пришли, значит в следующий раз придут. Не в следующий — значит, через месяц”.

Арт-менеджер из Карелии считает, что “махать красной тряпкой перед быком” смысла нет. Однако тут же оговаривается: неподцензурные артисты в России остаются, как и площадки для них.

“В Москве, в Питере до сих пор идут смелые выставки, того же Васи Ложкина (художник, в своих картинах высмеивающий российскую действительность. — Пример. ред). Стратегия такая: никто не настучал — пусть висит. А вообще в России сейчас невероятный вакуум, который требует чем-то заполнить пространство. Ушла часть артистов развлекательной сферы, играть некому. И рынок прям всасывает новых артистов. На мой взгляд, это отчасти хорошо: то место, которое занимал условный Киркоров, может занять кто-нибудь талант”.