Представитель российских саамов просит убежища в Норвегии

— Когда я начинал заниматься делами коренных народов, я был наивен. Я видел, что законодательство дает возможности для развития, что у коренных народов есть право на контроль над использованием земель, право на самоуправление и так далее. Со временем для меня выяснилось, что в жизни дела обстоят несколько иначе.

Руководитель организации ООСМО Александр Слупачик рассказывает, как в 2015 году включился в общественную деятельность. По словам активиста, поначалу он был уверен, что государство обязано помогать коренным народам; и оно действительно обязано, но на практике всё происходит наоборот.

— Например, я понял, что если коренные народы действительно смогут заниматься самоуправлением, распоряжаться своей землей, то будет много конфликтов с бизнесом. Потому что по закону любая промышленная деятельность на земле коренных народов должна быть ими одобрена. Если бы люди больше знали свои права и умели бы их отстаивать, то компании не уничтожали бы их земли так варварски. А очень много ресурсов находится как раз на землях коренных народов, в местах их компактного проживания. Поэтому “невыгодно” развивать идентичность народов и давать им понять, что они — хозяева на своей земле.

По факту заниматься политикой коренных народов, отстаивать права на землю, на водные биоресурсы, противостоять промышленным компаниям — в России это все опасно,

— говорит Александр Слупачик.

Активист рассказал, что его деятельность еще до начала войны в Украине привлекала внимание ФСБ.

— Они пытались на меня различными способами воздействовать. К примеру, первый раз в ФСБ меня пригласили просто для “разговора” в 2018 году. Якобы они хотели понять, что у нас в саамских организациях происходит. Объяснили так: “Вы в интернете много пишете, наверное, вы открытый человек, вот и хотим пообщаться”. В этом же году должен был состояться Съезд российских саами — очень важное мероприятие. И они “в шутку” спрашивали — может, вы хотите какую-нибудь революцию сделать? Потом еще они настойчиво просили подписать им какую-то бумажку, но я отказался.

А в 2021 году сотрудники ФСБ неожиданно явились ко мне на работу. Задавали мне и моему коллеге какие-то общие вопросы, а потом один из сотрудников вызвал меня “поговорить под протокол”. И начали спрашивать — знаю ли я людей из экстремистских организаций… Потом дали на подпись протокол, причем листы были пронумерованы: 1, 2, 4. Третьего листа не было! А это значит, то туда потом можно будет вписать все что угодно. Я потребовал всё исправить. После этого они еще потребовали провести досмотр моих личных вещей. Это незаконно, но отказать я не мог. Обыскали, ничего не нашли, уехали… Я считаю, что это и есть примеры давления. Таких “встреч” вообще не должно быть, — говорит Александр.

ADVERTISEMENT

После начала войны организация столкнулась с еще большим риском. Пришлось выбирать между репутацией и безопасностью.

— Нам было очень сложно отмалчиваться. Но и говорить было очень опасно, наша деятельность прекратилась бы. А российское государство намеревалось продемонстрировать, что вся страна поддерживает войну и политику Путина, в том числе — коренные народы. И самые крупные организации коренных народов декларировали свою поддержку, записывали флешмобы… Я считаю, что это всё делалось с подачи правительства.

И в Мурманской области “Ассоциация кольских саамов” тоже подписала общее письмо коренных народов России в поддержку Путина и войны. И саамскому сообществу в других странах было очень интересно следить за ситуацией. И к сожалению, на первый план вышли как раз те саамы, кто поддержал войну. Так, бывший председатель нашей организации Иван Матрехин на одном из мероприятий выступил с буквой Z на гитаре.

В итоге сложилось впечатление, будто все саамы России поддерживают войну. И мы решили сделать официальное публичное заявление, что мы против войны. В апреле мы дали интервью норвежскому NRK и сказали, что ООСМОО официально заявляет о своей антивоенной позиции.

После нашего заявления, сотрудники ФСБ лично на меня не выходили, но у меня были встречи с людьми, которые с ними сотрудничают. Эти люди пытались выяснить наши дальнейшие планы: что мы собираемся делать, не собираемся ли мы поднимать протест, устраивать акции… Число таких встреч увеличивалось. Это были сигналы о том, что находится в стране мне и моей семье уже небезопасно,

— говорит Александр Слупачик.

Александр уехал на следующий день после мобилизации. В декабре уехала и его супруга, и они вместе попросили политического убежища. Он говорит, что сможет продолжить свою деятельность, участвовать в культурных и политических мероприятиях. 

— Моя ситуация несколько уникальна: саами — народ, который живет не только в России. Я могу продолжать работу, не отрываясь от саамского сообщества и быть в курсе дел. Кроме того, я говорю на северосаамском языке, который распространен в Норвегии, Финляндии и Швеции. Поле для деятельности остается широким.

Тот факт, что я и моя семья сейчас находимся в безопасности, дает мне возможность говорить то, что считаю нужным, описывать реальную обстановку дел с правами коренных народов. Сегодня российские активисты, находящиеся в стране, зачастую вынуждены молчать в целях своей безопасности. И я надеюсь быть неким проводником между российскими саамами и другим миром саамов, — заключил Александр Слупачик.

Ранее в Норвегию переехал другой видный активист саамского народа — Андрей Данилов. Он попросил политического убежища: после вторжения России в Украину Данилов выступил против войны и опасался за свою безопасность. Представитель саами подчеркивает, что, уехав из России, он не покинул свою историческую родину — Сапми, — но получил возможность говорить правду и бороться за права коренных народов.