“Мы, беларусы, мирные люди. И мы создали общество, не сумевшее дать отпор диктатору”

Беларусь и Россия развернут совместную группировку войск для войны с Украиной. Об этом 10 октября заявил президент Беларуси Александр Лукашенко. Причем в основе группировки, по словам Лукашенко, будут именно военные его государства. А министр обороны республики ранее заявлял, что Беларусь может выставить 500 тысяч бойцов (это двадцатая часть всего населения страны).

“Отношения меняются”

Лукашенко и ранее помогал России вести военные действия против Украины, но участие белорусских военных станет принципиальным шагом, считает представитель сообщества беларусов в Норвегии Дарья Шут.

— Мне кажется, что ставки для Лукашенко слишком высоки. Если Беларусь начнет участвовать в войне активно, то Лукашенко будет конец как диктатору, как руководителю. Потому что у него есть, мне кажется, какой-то внутренний рубеж. Все тридцать лет он говорил — “Лишь бы не было войны”. Если он вступит в войну, Лукашенко потеряет последние капли суверенитета. Поэтому я не совсем согласна, что Лукашенко намерен вступить в войну. Довольно противоречивые сигналы поступают. Понятно, что Путин его прессует, а Лукашенко пытается отмазаться, — говорит Шут. — Кроме того, данные опросов, как бы мы к ним ни относились, показывают, что большая часть населения против участия Беларуси в войне.

— К сожалению, активность Беларуси в войне не уменьшается; изначально она предоставляла территорию, лечила российских военных, потом речь пошла о расконсервировании военной техники. Сейчас новый виток, — констатирует руководитель организации белорусов Финляндии Кирилл Кириллов.

На вопрос, готов ли он говорить открыто, Кириллов грустно шутит: “Мне уже ничего не страшно, я уже и так уголовник”.

— Насколько мне известно, мне вменяют организацию и спонсирование террористической деятельности, терроризм — там много статей, — объясняет активист.

Журналист Barents Observer спросил живущих в Баренц-регионе беларусов, каково им чувствовать себя представителями страны-агрессора. В этом статусе уже более семи месяцев живут россияне, причем даже те, кто войну не поддерживают. Дарья Шут соглашается, что клеймо агрессора получили и ее земляки, в том числе и те, кто когда-то вынужден был бежать от режима Лукашенко.

ADVERTISEMENT

— Я вижу, что меняются отношения между беларусским сообществом в Норвегии и украинским сообществом в Норвегии. Изначально мы как-то были ближе друг к другу, сейчас отдалились. Потому что у каждого приехавшего сюда украинца есть друг или родственник, погибший в этой войне, и очень сложно не обвинять нас, — говорит Дарья. — Людей, которые выходили на протесты против войны с Украиной, сажают в тюрьму. В Беларуси мужчинам, которые устроили диверсию на железной дороге, чтобы помешать доставке военной техники, прострелили колени — они стали инвалидами. Но это все равно не сравнится ни с Бучей, ни с Ирпенем. С войной ничего не может сравниться. Тем не менее благодарных за помощь украинцев тоже очень много, и это то, что даёт надежду и мотивирует помогать и дальше.

— Центры по приему беженцев из Беларуси, в частности в Польше, начали активно помогать украинским беженцам. И я лично, и мои друзья сталкивались с упреками со стороны украинцев — тех, кто бежал от войны. Нас считают пособниками войны. Эта эмоция понятна: если ракета вылетела с территории Республики Беларусь, разбила дом, убила близких — естественно, человек будет очень негативно относиться к беларусскому народу. Это просто нужно принять, — соглашается Кириллов.

“Не хочется примерять одежку агрессора”

Несколько дней назад Нобелевский комитет назвал тех, кому в этом году вручат нобелевскую премию мира. Это правозащитник Алесь Беляцкий, российский “Мемориал” и украинский Центр гражданских свобод. Такое решение спровоцировало скандал. Например, советник руководителя Офиса президента Михаил Подоляк заявил, что Нобелевскую премию вместе получают представители двух стран, напавших на третью.

Признанный политическим заключенным правозащитник Алесь Беляцкий очевидно не является виновником вторжения в Украину. Однако Кирилл Кириллов согласен с тем, что само беларусское общество несет ответственность за происходящее. И это несмотря на то, что в 2020 году сотни тысяч беларусов, возмутившись сфальсифицированными результатами президентских выборов, вышли на многодневные протесты. Протесты были жестко подавлены, а Александр Лукашенко остался у власти.

— Должны ли мы были  свергнуть Лукашенко и могли ли мы это сделать? Это сложный вопрос, состоящий их разных тем, — рассуждает Кириллов. — Это построение общества в Беларуси, работа с этим обществом и методы подавления протеста. В Беларуси людям со школьной скамьи целенаправленно затыкают рот, лишают права на личное мнение. То же самое в семье. И это влияет на то, что люди не готовы высказываться. Кроме того, у нас нет агрессии. “Мы, беларусы, мирные люди” — это первая строчка государственного гимна! Добавьте к этому силу, с которой подавлялся протест, полное беззаконие. Была бы у нас агрессия, протесты кончились бы кровавыми жертвами с обеих сторон, но самолет Лукашенко, заправленный и готовый к вылету в те дни, улетел бы.

— Мы дотянули до последнего момента, позволили властвовать этому человеку. Мы позволили создать общество, которое в нужный момент не смогло дать отпор диктатору. Особенно остро мы стали чувствовать эту ответственность, когда началась война,

— подытоживает живущий в Финляндии активист.

— Мой отец был политиком, он были избран в парламент в 1990 году, и он был в оппозиции Лукашенко! Он протестовал против введения русского языка как второго государственного, выступал против договоров с Россией. Я видела, как боролся мой отец за независимость страны и против Лукашенко. Поэтому я не чувствую на себе вины, я не отождествляю себя с властью и с теми людьми, которые руководят Беларусью, — не соглашается Дарья Шут. — Не хочется примерять на себя одежку агрессора.

“Беларусь — соагрессор”

Дарья Шут и Кирилл Кириллов говорят, что и Норвегия, и Финляндия готовы принимать людей, бегущих как от войны, так и от диктаторских режимов. Правда, для беларусов ситуация сильно усложнилась, когда Лукашенко построил забор на границе Беларуси и Евросоюза. Это затруднило нелегальную миграцию; а легально выехать из страны человеку, который находится под уголовным преследованием, невозможно. Тем не менее отток граждан продолжается, в том числе в страны Баренц-региона.

— Наши люди стали уезжать гораздо раньше, когда только намеки на мобилизацию появились,  — говорит живущая в Норвегии уроженка Беларуси. — В стране проводится своего рода гибридная мобилизация, вооруженные силы приведены в повышенную степень боевой готовности, проводятся постоянные учения. Военнообязанные регулярно призываются на сборы. Все это началось с 2020 года. Мне кажется, поддержка Кремля во время протестов 2020 года спровоцировала этих двух стариков на то, что началась война. Лукашенко теперь полностью обязан Кремлю.

— Лукашенко постоянно говорит: “Мы ни в кого не стреляем” — но это все равно участие в войне. Беларусь давно уже в войне с Украиной, она соагрессор, — утверждает наша собеседница. — Но я не считаю своей страной это государство, этот режим. И я себя, в отличие от многих россиян, с государством не ассоциирую.